Дважды номинированная на «Оскар» лента Иньяритту на поверку вышла испытанием зрительской выносливости. С серьезной миной мексиканец экранизировал тот старый анекдот про чернокожую одноногую лесбиянку-карлика, свалив в общий котел все приходящие на ум социальные язвы: болеющего раком отца-одиночку, подрабатывающего похоронным медиумом, имеющего барыш с рабского труда азиатов и крышующего чернокожих нелегалов. Раскачиваясь с фестивально-неспешной монотонностью, действие только к сороковой минуте нехотя доберется до отметки второго акта и еще на полчаса замрет, раздумывая, стоит ли ему развиваться.
Этот текст не случайно озаглавлен «полурецензией» — еще через десять минут мы покинули зал, и нечестно было бы судить всю картину, надсмотрев только часть. Но и ее оказалось достаточно, чтобы понять, за какие заслуги Хавьера Бардема допустили до соревнований за актерское золото: даже драный кафтан барселонской чернухи сидит на нем элегантно, не вызывая вопросов о том, что этот практически оголливуженный человек делает в такой промысловой постановке. Знатоки, оценивая «Бьютифул», кивают на покинувшего Иньяритту сценариста Гильермо Арриагу, с которым тот делал «Суку-любовь», «21 грамм» и «Вавилон». Мол, без золотого пера от режиссера осталась сплошная спекуляция. Обращаясь к перечисленному в начале заметки набору бичей, словно намеренно собранного для всех жюри мира, с ними сложно не согласиться — искренне покидая зал, мы слышали бьющий в спину шепот коллег: «Слабаки вы, ребята!». А, оглянувшись напоследок, увидели их — сжавших кулаки и продолжавших самоотверженно болеть за наших.
